В развитие одной из тем, поднятых нами в 4 номере нашего журнала, в этом выпуске, мы публикуем последний текст вьетнамского ультралевого революционера Нго Вана.

 

Перевод был выполнен с кастильского по изданию наших друзей из Барселоны.

 

 

После моего отъезда из Индокитая в 1948 г., хотя надежда и убеждённость в необходимости свержения этого презренного мирового порядка и никогда не покидала меня, я начал всё больше задумываться о природе большевизма и революции. Во Франции я снова встретил, на фабриках и в других местах, своих союзников – французов, представителей колонизированных народов, испанцев, и других – которые, сражаясь в рядах ПОУМ или анархистов, параллельно пережили такой же опыт, как и мы: опыт борьбы на двух фронтах, против реакционного режима с одной стороны, и против сталинистской партии, стремящейся захватить власть в  свои руки с другой. Эти встречи, перечитывание Маркса (в свете работ Максимилиана Рубеля), открытие существования рабочих советов в Баварии в 1919 г. и кронштадтского бунта в России в 1921 г., потом возрождение рабочих советов в Будапеште в 1956 г., привели меня к поиску новых революционных перспектив, которые увели меня от большевизма-ленинизма-троцкизма, привели меня к абсолютному недоверию ко всему, что может превратиться в ‘аппарат’. Т.н. ‘рабочие’ партии’ (особенно ленинистские) являются государственными режимами в зародыше. Придя к власти, эти партии формируют ядро нового правящего класса, и способны породить лишь новую систему эксплуатации человека человеком. ‘Существование государства и существование рабства неразделимы’ (Карл Маркс [' Vorwarts’, 7 и 10 августа, 1844 г., в Karl Marx, Oeuvres, Vol III, La Pléiade, Paris, 1982]).   Ngo Van, “Au Pays de la Cloche Fêlée, tribulations d’un cochinchinois à l’époque coloniale” (L’Insomniaque, 2000)

 

 

Предисловие испанских издателей, левокоммунистического коллектива «Etcetera», г. Барселона

 

Нго Ван (Тан-ло, 1913 - Париж, 2005)

 

«Утопия и крестьянские бунты в Китае» - последняя работа Нго Вана; вскоре после её написания он скончался в Париже, в начале 2005-го. Его жизнь угасла, но его знания и бунт продолжают заражать нас. Для нас Нго Ван был не просто вьетнамским борцом против колониального и сталинистского угнетения в своей стране и автором несравненного труда о Вьетнаме от 20-х годов до нашего времени, но также другом, с которым мы разделяли идеи и эмоции.

Его отношения с Барселоной были редкими, но интенсивными. В Барселоне Нго Ван чувствовал себя как дома: он знал, что здесь, в 1936-м и 1937-м, шла та же самая борьба на два фронта, против фашизма и против сталинизма, как в его стране она шла против французского колониализма и сталинизма; он знал, что и здесь революционеры не позволяли ограничивать себя антифашизмом, точно так же, как во Вьетнаме они не ограничивались антиколониализмом.

Нго Ван родился в 1913-м в Тан Ло, деревеньке расположенной в дельте Меконга, он был последним сыном в многодетной семье мелких крестьян. В 1926-м он переехал в Сайгон, где начал работать.

Очень скоро он столкнулся с социальным и колониальным угнетением, осуществлявшимся в те годы в Кочинчине, и примкнул к коммунистической Левой оппозиции троцкистской ориентации. Его несколько раз арестовывали и пытали, как французская колониальная полиция, так и партия Хо Ши Мина за то, что он выступал против линии Москвы. В 1937-м он опубликовал брошюру о Московских процессах 1936-го. В 1948-м ему удалось сбежать из страны во Францию. Большая часть его товарищей по борьбе была казнена партией Хо Ши Мина.

 

Во Франции он работал электриком на заводе Jeumont-Schneider, где повстречал рабочих с других фронтов, в т.ч. Пако Гомеса из POUM, участника испанской революции и гражданской войны. Активно участвовал в различных антисталинистских группах, таких как Международный Рабочий Союз, отколовшийся от троцкистской Интернационалистической партии, вместе с Эдгаром Петше, Санией Гонтанбер, Ламбером Дорнье, Софи Моэн, Бенжаменом Пере, Агустином Родригесом, Хайме Фернандесом, Пако Гомесом, Мунисом, Лю Сянь Ханем, Фуком. Здесь он познакомился с Софи Моэн, став спутником её жизни до самой её смерти. Здесь же он познакомился с Максимилианом Рубелем, с которым он развил тесную и долгую дружбу: после его смерти (1996 г.), он посвятил ему свою книгу «Maximilien Rubel, une amitié, une lutte 1954-1996». Начиная с 1958-го, они стали ядром коммунистической Группы рабочих советов, сотрудничавшей с ICO (Information et correspondance ouvrière), основанной Анри Симоном, после его выхода из Socialisme ou barbarie.

Нго Ван, помимо работы и политической деятельности также занимался изучением истории Китая, и в 1976-м, опубликовал в издательстве PUF, Divination, magie et politique en Chine ancienne, - неофициальную историю эзотерических искусств фанг-че, практиковавшихся нонконформистами, уклонявшимися от выполнения общественных обязанностей, и взаимоотношений последних с властями. Выйдя на пенсию в 1978-м, Нго Ван работал над трудом, ставшим бесценным для тех, кто хочет знать историю Вьетнама с 20-х до 1945-го, Viêtnam 1920-1945, révolution et contre-révolution sous la domination coloniale, которую в 1995-м опубликовало издательство L’Insomniaque.

Затем он переписал ту же книгу на вьетнамском, чтобы ознакомить с ней свою страну.

В 2000-м, то же издательство опубликовало его мемуары о том же периоде, вплоть до его приезда во Францию, Au Pays de la Cloche Fêlée, tribulations d’un cochinchinois à l’époque coloniale [в следующем году эта книга будет также выпущена в английском переводе Кена Нэбба, в издательстве AK Press (Oakland, США), прим. Ред. «Инварианта»]. Через год, вместе с Элен Флёри он опубликовал Contes d’autrefois du Viêt-nam. Обе книги были переведены на кастильский:

Memoria escueta. De Cochinchina a Vietnam, и Cuentos populares del Vietnam., изд-во Octaedro, 2004. Перед смертью он написал ещё одну историческую фреску о Вьетнаме Le Jouer de flûte et l’oncle HO, и книгу Utopie antique et guerre des paysans en Chine, которую мы и представляем вашему вниманию.

 

НГО ВАН

«УТОПИЯ И КРЕСТЬЯНСКИЕ БУНТЫ В ДРЕВНЕМ КИТАЕ»

 

Вместе с Жозефом Дежаком и его книгой L’humanisphère, Utopie anarchique (1857) [Человекосфера, Анархистская утопия, примеч. пер.], мы называем утопией нереализованную, но не нереальную мечту. Утопия, которую очень часто понимают и изучают, как чисто западный феномен, является неотъемлемой частью истории древнего Китая. Одни и те же мечты и надежды, одни и те же наполненные поэтической лихорадкой стремления достичь небес.

Китайская утопия, отмеченная заодно мистицизмом и его преодолением на практике, в жизни и земной борьбе, является той же самой утопией, которую мы встречаем в крестьянских бунтах, потрясавших западный мир, у Томаса Мюнцера в Германии или у диггеров и левеллеров в Англии, если вспомнить только о самых эмблематических. Выглядит так, словно все эти бунты, не объединяясь между собой, распространялись во времени и пространстве, подпитывая собой огонь подрывной деятельности и чаяний всей планеты.

Хочу привести текст из Ле Цзы, учителя даосской школы, в котором представлена древняя утопия:

 

Ни правителей, ни подданных

 

(Перевод В. В. Малявина http://www.lib.ru/POECHIN/le_tzi.txt)

Когда  Юй  укрощал  потоп, он заблудился и пришел по ошибке в страну на

северном берегу Северного моря, неведомо  сколько  тысяч  ли  от  Срединного

царства.  Звали  ту страну Край Севера, а где были ее пределы -- неведомо. В

той стране не бывает ни ветра, ни дождя, ни инея, ни росы,  там  не  родятся

птицы  и  звери,  насекомые  и рыбы, травы и деревья. Всюду простирается там

голая равнина, окруженная со всех сторон горами, а в середине царства  стоит

гора, которую зовут Кувшин-гора, ибо по форме она похожа на сосуд для вина с

узким  горлышком.  С  этой  горы,  разделяясь  на четыре ручья, стекают воды

горного источника, которые орошают всю страну до последнего уголка.

     Там климат мягкий и не бывает моровых болезней. Люди по природе  добрые

и радушные не ссорятся и не соперничают друг с другом, у них нежные сердца и

мягкие  кости, они не знают гордыни или зависти. Старые и малые у них равны,

и нет у  них  ни  правителей,  ни  подданных.  Мужчины  и  женщины  общаются

свободно,  без  сватов  и  свадебных  подарков.  Живя  у  воды, они не имеют

надобности пахать землю и сеять, ткать  и  носить  одежды,  ибо  воздух  там

всегда  теплый.  Они  живут  по  сто  лет,  никогда  не  болея  и  не умирая

преждевременно. А потому люди размножаются там в изобилии, живя в счастье  и

веселье, не ведая дряхлости и старости, печалей и горя. По природе своей они

любят  музыку  и,  взявшись  за  руки,  поют  по  очереди  день напролет, не

прерываясь.  Когда  же  проголодаются  и  устанут,  пьют  из   Божественного

Источника,  и  силы  их  тотчас  же восстанавливаются. А если выпьют слишком

много, то пьянеют и лишь спустя  десять  дней  приходят  в  себя.  Стоит  им

искупаться  в  этом  Божественном Источнике -- и кожа их становится свежей и

гладкой, и она источает благоухание целых десять дней.

 

Этот текст из Ле Цзы описывает воображаемое сообщество, напоминающее архаичную крестьянскую общину из легенд об общественной организации первобытного Китая. Он выражает общую мечту подданных - горбящихся крестьян: абсолютное отсутствие власти над их головами, освобождение от труда, стремление к долгой и счастливой жизни, к свободному заключению союзов между мужчинами и женщинами, и, наконец, избавление от постоянной смертельной бойни под господством феодальных господ той эпохи.

Автор, Ле Цзы, был одним из учителей школы Дао (Дао цзя, даосизм), родившимся около 450 г. до н.э. (период Воюющих царств), он вёл незаметную жизнь среди обычных людей и поддерживал существование благодаря помощи от учеников.

Даосская мысль, укоренённая в крестьянской почве, воплотилась, во II в. н.э., в громадном крестьянском восстании, ставшем одной из основных причин падения

империи Второй династии Хань (25-220 гг.).

 

Крестьянский плебс в архаичном феодальном обществе

 

В первом тысячелетии до н.э. архаичное феодальное общество разделялось grosso modo на два основных класса: сверху, аристократия; снизу, крестьянский плебс. Знать и патриции, власть предержащие и земелвладельцы, угнетали и эксплуатировали крестьян. Отношения между аристократами регулировались ритуалами; жизнь крестьян управлялась обычаями.

Крестьяне трудились в качестве слуг, фермеров или сельскохозяйственных работников, и плоды их трудов скапливались в амбарах аристократов. Другие, безземельные крестьяне и рабы из-за своей задолженности трудились в шахтах, на плавильнях, в соляных копях и в ремесленных мастерских, принадлежавших феодалам или богатым купцам.

Во времена мира, для того чтобы обеспечивать “благородных мужей” (цзюн цзы, детей принцев), “простой люд” (сяо-жэнь) работает и умирает от голода, шьёт, но сам остаётся без одежды. “Принц кормится со своих налогов, крупные чиновники кормятся со своих вотчин, патриции кормятся со своих владений, плебеи кормятся со своей рабочей силы, ремесленники и торговцы кормятся с цен, установленных государством, функционеры кормятся со своих функций, администраторы кормятся со своих уделов; правительство в порядке, народ в мире…” говорится в Трактате о царствах (Куо Ю, I гл.).

Во время же ожесточённых войн между феодалами за завоевание территорий и

гегемонию, плебеи должны были идти в пехоту и гибнуть массами.

Во время смуты и социальных волнений периода Воюющих царств (500-222 до н. э.), в образованной среде появилось “Сто школ мысли ” (бай цзя), занявшихся поиском “пути установления благоденствия в Поднебесной”. Но распад королевских дворов, падение домов аристократов и феодалов разбросало эти школы, растворив их в народе. Некоторые из этих интеллигентов, оказавшихся в нищете, перебивались частными уроками, другие устраивались на службу ко всё ещё пребывавшим в силе феодалам в качестве политических советников, специалистов в различных искусствах и техниках, или мастеров эзотерических дисциплин.

Тот же Конфуций, чтобы прокормиться, переходил от двора к двору, устраиваясь советником. Лао Цзы, его противник, основоположник даосской школы, работал хранителем библиотеки царства Чжоу.

Даосизм был одной из этих школ и представлял собой мысль сельских плебеев.

 

Даосская школа Лао Цзы

 

Даосская школа противостояла традиционалистской школе Конфуция, ставшей идеологическим фундаментом правящего феодального класса, школой идеального феодального порядка, управляемого ритуалами. Конфуцианская школа учит соблюдению определённых правил в отношениях между царём и подвластным, отцом и сыном, мужем и женой, братом и сестрой, в соответствии с пятью основными добродетелями: сыновней лояльностью и почтительностью, справедливостью, благопристойностью, благоразумием и доверием, к которым добавляется строгое разграничение между полами, а также предписания об адекватном поведении каждого в соответствии с его социальным статусом.

Даосы, которым опротивел гибнущий мир, вели жизнь отшельников или жили в безвестности в среде крестьянского плебса. Их идеалом был возврат к естественности, примитивной простоте, свободной, спонтанной, естественной и весёлой жизни, без всяких условностей, законов и морали. Даосская философия была развита на основе старинных религиозно-магических обычаев, унаследованных у шаманов со времён самой удалённой древности и укоренившихся на крестьянской почве. Слово Дао можно перевести или как религия, или как Путь; Дао Лао – это путь Лао Цзы, а Дао лам нгуа ­– это Путь человечности. Дао как имманентный принцип природы и движения космоса

предполагает идею реализуемой силы, беспрестанного универсального становления. Его ученики пропагандируют недеяние (вувей), невмешательство человека в природную и общественную вселенную, возвращение к спонтанности и примитивной простоте, к жизни в небольших автономных коммунах, в которых

«Если имеются лодки и колесницы, не надо их употреблять. Даже если имеются воины, не надо их выставлять.

Пусть народ снова начинает плести узелки и употреблять их вместо письма.

Пусть его пища будет вкусной, одеяние красивым, жилище удобным, а жизнь

радостной. Пусть соседние государства смотрят друг на друга, слушают друг

у друга пение петухов и лай собак, а люди до самой старости и смерти не

посещают друг друга». (Дао дэ Цзин http://www.lib.ru/POECHIN/lao1.txt ) 

В противоположность конфуцианцам, покоряющимся судьбе, диктуемой Небом (тянь мин), даосы сами управляют своей жизнью, следуя девизу “моя судьба зависит от меня самого, а не от Неба” (Во мин цай во бу цай тянь, Бао Пу Цзю). “Позор приходит не со звёзд, а из наших попранных душ”, как писал Шекспир в Юлии Цезаре.

Три литературных памятника этого антифеодального и антитрадиционалистского течения дошло до нас: Дао-дэ-цзин, который приписывают Лао Цзы (570-490), Ле Цзы (450), который мы цитировали выше, и Чжуан Цзы, труд философа Чжуан Цзы (370-300).

Эти мыслители жили вне каких-либо общественных функций, в бедности и безвестности. Уходя в отшельничество, они освобождались от всякого социального и материального давления, и претендовали также на свободу от болезней, старости и смерти. Они практиковали искусство расширенной жизни, через “подпитку жизненного принципа”, практикуя дыхательные техники, диету и алхимию, “искусство спальни”, а также физические упражнения, имитирующие игры и танцы животных. Кроме того, они уходили от мира, чтобы свободно развиваться в ходе экстатических странствий.

Наконец, даосы в равной мере противостояли школе законников (легизм, фа цзя), в основном в эпоху Первой империи (221-207). Легисты порицали феодальные традиции и старые методы правления, и пропагандировали необходимость введения драконовских законов всеобщего равенства, без различий между своими и чужими, благородными и подлыми, и беспристрастного применения наказаний и поощрений, под властью мудрого правителя, абсолютного хозяина государства. Старший представитель династии Цинь разрушил шесть царств и множество княжеств, чтобы основать в 221 г. до н.э. Первую империю и провозгласить себя Первым императором, Цинь Шихуанди, как раз под влиянием легистов. Централизованная империя функционировала через сложную сеть бюрократии, насчитывала 36 провинций, каждая из которых управлялась гражданским администратором и военным губернатором. Тоталитарные институты (коллективная ответственность и обязательное доносительство о преступлениях внутри общин и семей) сменили собой ритуалы и обычаи предков. Образованные конфуцианцы, пропагандировавшие свою доктрину, получали смертные приговоры. Сжигались классические книги, труды “Ста школ” (за исключением книг по медицине, сельскому хозяйству и прорицанию), а те, кто противился этому, приговаривались к каторжным работам.

В эпоху Первой империи, крестьянский плебс, ранее принадлежавший к уничтоженным феодальным владениям, получил в аренду земли, за которые платил налог в виде части урожая, сена и соломы, плюс поголовный налог. Кроме того, сверхурочный труд на гигантских строительных проектах (императорские дворцы, дороги и каналы по всей Империи, Великая стена и мавзолей императора…) и всеобщая повинность во время завоевательных военных походов в далёких странах, делали положение крестьянства крайне тяжёлым.

 

Крестьянские восстания с I в. до н.э. по II в. до н.э.

 

После смерти тирана, волнения в среде старой феодальной знати вместе с крестьянскими восстаниями 209-207 гг. положили конец Первой империи.

Старый жандарм при династии Цинь, Лю Бан, возглавивший крестьян, вышел из этих кровавых событий победителем, объявил себя императором и стал родоначальником первой династии Хань (206 до н.э. - 8 н.э.). Члены императорской семьи получили наследственные владения, превратившиеся в царства и графства. Новая империя в целом сохранила политическую и административную структуру павшей империи. Как всегда, крестьянский труд стал источником жизни феодальных правителей, землевладельческой аристократии и торговцев. Труд крестьян кормил также образованных чиновников и войска.

В последние годы первой династии Хань, когда засуха и наводнения вызвали массовую смертность, крестьяне раздавленные нестерпимой эксплуатацией помещиков и голодом становились кочевниками и начинали жить грабежом. Нередки были случаи каннибализма.

В 18 г., волнения краснобровых (Чи-мэй) переросли во всеобщее крестьянское восстание с участием тысяч вооружённых банд. Борьба шла как против правительственных войск Хань, так и против вооружённых группировок авантюристов, стремившихся захватить власть.

Лю Сю, торговец и крупный землевладелец, вышел победителем из горнила народной анархии и провозгласил себя императором второй династии Хань (25-220). Эта династия была свергнута в ходе крестьянского восстания, спровоцированного новым серьёзным аграрным кризисом.

 

Либертарная утопия и крестьянское движение в эпоху второй династии Хань (25-220)

 

Крестьянские бунты, возглавляемые в те времена мессианскими организациями даосского толка, Тайпин Дао (Путь великого благоденствия) и Удоумидао

(Путь пяти мер риса), внесли свой вклад в развал империи второй династии Хань во II в.

В 170-е гг., после разливов Жёлтой реки, крестьяне, тонущие в крайней нищете, вновь начинали сбиваться в бродячие банды разбойников и грабителей. В шести провинциях, расположенных на границах между провинциями Шаньдун и Хэнань, развернулось движение Тайпин Дао, основатель которого, Чжан Цзяо, посвятил себя культу Хуан Лао, т.е. синтезу культов мифического предка Хуан-ди и обожествлённого Лао Цзы. Его учение было основано на священных текстах Дао-дэ-цзин, Канона Пути и Добродетели, и Тайпин Цзин, Канона Великого Благоденствия, текста, открытого даосскому учителю Юй Цзи в начале II в.

Последний труд, также как и Дао-дэ-цзин был основан на космогонической теории Инь и Янь и Пяти элементов, и сопровождался жёсткой критикой социального неравенства, паразитизма власть имущих и дискриминации женщин.

«Является естественным, что все богатства и продукты природы должны принадлежать Небу, Земле и миру, и ими должен питаться человек… Человек должен одеваться и питаться своими собственными силами…

Богатый человек, обирающий бедных, оставляя их умирать от голода и холода, действует против принципа Дао, и как лютый враг человечества. Для его преступления нет никаких оправданий» (Тайпин Цзин).

Это новое мышление подпитывало собой тысячелетнюю мечту крестьян об основании в Поднебесной человечества без бедных и богатых, без благородных и низких. Эта военизированная община, насчитывала, после десятилетия своей экспансии, до 300 000 адептов.

Некоторые из её групп встречались между собой лишь на краткое время для празднования церемоний, очистительных обрядов или праздников. В ходе этих собраний адепты впадали в коллективный транс под ритмы музыки, во время радостных сцен, при которых мужчины и женщины “объединяли своё дыхание”, реализуя союз между Инь и Янь и укрепляя жизненный дух.

Поскольку болезни считались результатом грехов, больные должны были исповедоваться и изолироваться в залах медитации, где они лечились пеплом ветвей граба.

Участникам во время весеннего и осеннего равноденствия раздавали амулеты воинов. Повсюду, на дверях административных зданий крупных, обнесённых крепостными стенами городов, провинций и селений, появлялись подрывные надписи и призывы о наступлении в 184-м г. новой эры, о смерти Синего неба и пришествии Жёлтого неба и триумфе всеобщего благоденствия.

Участников даосских культов, рассматриваемых властью как “демонические религии”, противостоящие ортодоксальным традиционным культам, приговаривали к смерти. Пытки от рук служителей культов и казнь более чем тысячи последователей Тайпин Дао в столице, г. Лоян, спровоцировали восстание во второй месяц 184 г. Повстанцы повязывали головы жёлтыми повязками, символизировавшими Жёлтое небо, и поэтому их прозвали жёлтыми повязками, а также повстанцами-муравьями из-за их большого количества.

Они захватили много городов, областные центры Шаньдуна и Хэнани, несмотря на противодействие имперских войск Лояна. Чиновников гнали и убивали.

Административные здания предавались огню. После захвата городов Шаньдуна и Хэнани, в 185-м был захвачен горный регион Тайханьшань (между Шаньси и Шаньдуном); в 186-м, Шэньси, Хубэй и Ляодун; и в 188-м, Шаньси. Патриарх Чжан Цзяо и два его брата Чжан Бао и Чжан Лян погибли в бою, потом имперские репрессии привели к массовым смертям, к тысячам убитых. Это не помешало росту числа жёлтых повязок в различных провинциях на сотни тысяч. Несмотря на поражение, влияние этого движения сохранилось.

 

Первый теократический город

 

Примерно в то же время в долине Хань появилось религиозное общество «Путь пяти мер риса» (Удоумидао), основанное Чжан Даолином, изучавшим Дао на горе Хэмин. Его последователи, для того чтобы иметь возможность учиться у него, должны были уплачивать пять мер риса. Их прозвали рисовыми повстанцами. Чжан Лу, внук Чжан Даолина, продолжил дело своего деда. Империя, разграбленная жёлтыми повязками, пыталась завербовать Чжана Лу, но он убил офицера имперских войск и ушёл со своими приверженцами. Он захватил регион и основал теократический город в Сычуани на юге страны, без чиновников, без тюрем и без частной собственности.

В отношении этой общины, Хроники Троецарствия рассказывают:

«Ученики звались солдатами-демонами. Посвящённые в дао и следовавшие Пути звались Виночерпиями (цзи цзю). Каждый из них стоял во главе организованной группы. Все они учили честности, доверию и искренности. Виночерпии занимались “дворами равенства”, на которых хранился рис и т.н. мясо равенства. Странники могли там есть пока не насытятся. Если они превышали меру, Духи Дао должны были наказывать их болезнями.

Тюрем не было, те, кто совершил мелкое преступление должны были медитировать на протяжении ста шагов, после чего вина снималась с них. Тех, кто совершил серьёзное преступление более трёх раз, казнили. Чиновников упразднили, всю “административную” деятельность осуществляли Виночерпии. Народ (китайцы) и аборигены были очень довольны этим режимом.

В другом источнике, Тьен Ло, уточняется, что Виночерпии занимались не только дворами равенства и материальным благополучием народа, но и помогали адептам в толковании книги из пяти тысяч слов, Лао Цзы (Дао-дэ-цзин).

Теократический город, основанный в 190-м религиозным обществом Пяти мер риса (Удоумидао) просуществовал тридцать лет. Он исчез в вихре военной анархии, которой закончилось правление второй династии Хань в 220-м, когда началось Троецарствие (220-280).

Повстанческий дух Пути пяти мер риса продолжал жить. В 399-м, Суэн Нгэн, член этой общины (как и его отец, уроженец Шаньдуна), вербовал последователей среди моряков, рыбаков и пиратов на побережье Чжэцзяня, сформировав “армию демонов”. Его восстание, поднятое в 400-м, добралось до Нанкина. Потерпев поражение в 402-м, многочисленные участники восстания покончили жизнь коллективным самоубийством.

 

♦♦♦♦♦

 

В III веке, Гэ Хун (253-333), даосский учитель-алхимик, воспроизвёл в своей книге, Бао Пу Цзы, критический трактат некоего Бао Цинь Яня, считавшего, что в стародавние времена, когда не было царя, мир был лучше, чем сейчас. Это был первый либертарный анархист, страстный читатель Лао Цзы и Чжуан Цзы, восхищавшийся золотым веком и первобытными коммунами, впоследствии вышедший на политическую арену и сформулировавший конкретную программу борьбы против деспотического абсолютизма.

«Согласно конфуцианским учёным, Небо, когда оно породило людей, установило царства. ¡Как так! ¿Неужели Небо таким образом выразило свою волю? Сильные угнетают слабых, и слабые подчиняются. Плуты обманывают глупых, и те им служат. Отношения правителя-подданного возникли благодаря подчинению и услужливости, лишь бессильный народ мог позволить кому-то властвовать над собой… Синее небо не имеет с этим ничего общего… Заставить народ работать и кормить чиновников значит доказать народу, что знать заслуживает своих больших доходов… В стародавние времена не было ни царя, ни слуги. Когда хотели пить, просто пили из луж; когда хотели есть, возделывали поля. Люди начинали работать с восходом солнца, и когда солнце садилось, они отдыхали… Они были беспечны, они были свободны; они были щедры, они были счастливы. Не было ни борьбы, ни тревог, ни чести, ни стыда. В горах не было троп, над реками не было ни кораблей, ни мостов, сообщения не было ни между берегами, ни между селениями. Никто не присваивал себе чужое. Не было ни войск, ни солдат, никто не атаковал. Не было даже в зародыше ни власти, ни собственности, не случалось беспорядков и жестокости. Не использовались ни щиты, ни копья, не строились  ни крепости, ни рвы. Десять тысяч человек жили в абсолютном равенстве и следовали Дао (Пути). Болезни не передавались, и долгая человеческая жизнь заканчивалась естественной смертью. Люди обладали чистым и невинным сердцем, чувство хитрости ещё не зародилось. Люди довольствовались, если было, что поесть, похлопывали себя по животу и отправлялись на прогулку. Их слова были лишены красноречия,

Их действия были лишены нарочитости. ¿Как же могло потом появиться вымогательство? Как вышло, что изобрели рвы и ловушки, и суровые наказания?

Но когда стали пользоваться хитростью, и зародилась нарочитость, когда Путь и Добродетель пришли в упадок, тогда появилась иерархия. Начали множиться ритуалы подъёма и спуска, уменьшения и увеличения; появились наряды для церемоний жертвоприношения, и одежды для поклонения Синему небу и Жёлтой земле. Начали возводить здания из земли и дерева до небес, красить красным и зелёным даже балки и стропила. В поисках драгоценных камней вырыли целые овраги, и целые шахты в поисках жемчуга. Хотя яшмы было так же много, как и деревьев в лесу, её не хватило для удовлетворения капризов людей; и даже насобирав горы золота, его не хватало для их трат. Они предались порокам и оставили своё происхождение, сущность Великого начала… Каждый раз они поворачивались спиной к изначальной простоте. Они создали режущее и колющее оружие, увековечили жестокость вторжений и узурпации. Их единственной заботой стала сила арбалетов, прочность щитов, острота копий, твёрдость укреплений.

Напротив, в те времена, когда не было ни угнетения, ни насилия, этих забот не было....

¿Почему такие тираны, как Цзе и Чжоу жарили людей, убивали порицавших их советников, разрезали сердца и перебивали кости, совершали всё возможное зло…? ¿Как смогли они выказать всю свою жестокость, разнуздать всю свою порочность и рубить всю Империю на кусочки подобно мясникам? Это произошло из-за их царского положения, позволившего им творить всё, что им вздумается. Как только установились отношения между правителем и подданным, закоснелость толпы стала расти с каждым днём. Только когда народ бунтует против своего рабства, он перестаёт жить в пыли и грязи, а Царь дрожит в высоте дворца своих предков и пресмыкается перед народом в своём убожестве.

Кто-то хочет укротить народ ритуалами и правилами, исправить его наказаниями и карами. Это всё равно, что устроить ужасный шторм, вызвать огромное наводнение, а потом пытаться остановить его при помощи горсти земли и сдержать его простым жестом руки».

Даосские мыслители задавались вопросами о причинах неравенства между людьми под небом Китая, в то время как среди крестьян росло недовольство в эпоху аграрного кризиса. На полях, пропасть между богатыми и бедными увеличивала социальную напряжённость, и крестьянские восстания приобрели в ту эпоху эндемический характер. В определённые периоды (во время династии Тан, в VII-VIII вв. и династии Сун, в XII в.) имперской власти приходилось предпринимать перераспределение земель в целях восстановления социального мира.

Крупное крестьянское восстание 993 г. в Сычуани под руководством мистиков Ван Ла Сяобо и Ли Шуня, вспыхнуло как раз под девизом “уравнять богатых и бедных”.

В 1120-м, в Чжэцзяне, сборы на строительство имперского дворца в Кайфэне спровоцировали краткое восстание под руководством тайного буддистского общества, действовавшего в подрывном духе даосов. Повстанцы, плохо вооружённые вегетарианцы, поклонявшиеся демонам, убивали богачей, чиновников и знать. Когда, после года войны, был пойман лидер восставших Фан Ла, повстанцы избежали наказания, предприняв коллективное самоубийство.

Десять лет спустя, в 1130-м, вспыхнуло ещё одно крестьянское восстание – следовавшее традициям даосского Пути пяти мер риса – на юге провинции Хунань. Поборы чиновников и полуофициальные грабежи солдатни довели до крайней черты местных крестьян, большая часть которых входила в даосскую секту

Чжун Сяна. Этот патриарх, маг и военный лидер, объявил “законы Сун (правящей династии) порочными” и провозгласил знаменитый лозунг “уравнять знать и народ; богатых и бедных”. Повстанцы уничтожили все признаки старого порядка, “предавали огню административные здания, городки и рынки, пагоды и храмы, дома могущественных бандитов, убивали чиновников, не забывая о книжниках жу

(конфуцианцах), монахах, знахарях, прорицателях…”, т.е. всех тех, кто жил, не работая и не прикладывая усилий, чтобы получить свой рис. Чжун Сян погиб на тридцать пятый день восстания. Более 400 000 верных учеников продолжили войну, разрушив девятнадцать регионов до 1134-го, пока не были убиты все.

Около 1300-го г., жестокость эксплуатации со стороны монгольских властей спровоцировала рост враждебности в китайских массах, готовых взбунтоваться против оккупантов.

Оппозиция кристаллизовалась в запрещённых и преследуемых тайных обществах. Адепты буддистской секты Белого лотоса (Байлянь), большей частью состоявшей из беднейшего крестьянства, отказывались платить подати и выходить на работы.

То же самое произошло с сектой Белых облаков (Байюнь), расположившейся на юге в низовьях Янцзы.

Другие милленаристские движения, предсказывающие приход Будды-Мессии, появились в Хэнани в 1335-м, в Хунане в 1337-м и в Гуандуне и Сычуани в последующие годы.

В 1351-м, бунт «красных повязок», прозванных так благодаря своим причёскам, возвестило собой, посреди наводнений, серию крупных восстаний в низовьях Жёлтой реки, движения, которое в последующие годы распространится на Анхуэй.

Крестьянские бунты вызывают падение династий или приводят к возникновению новых. В 1352-м, молодой 24-летний монах, Чжу Ян-Чжан, возглавив войско повстанцев, захватил небольшой городок на Северо-востоке провинции Анхуэй. Вступив в альянс с красными повязками, он уничтожил своих врагов и, в конце концов, занял Пекин. В 1368-м он положил конец владычеству монгольской династии Юань и основал династию Мин.

Социальные волнения XV и XVI вв. были вызваны теми же причинами, что и в предыдущие эпохи. Начиная с X в., начал развиваться новый класс колонов и сельскохозяйственных рабочих и увеличилось число безземельных крестьян и бродяг без имущества. В шахтах, металлургии, керамике, бумажных фабриках, типографиях и соляных копях была занята рабочая сила, трудившаяся в условиях близких к рабству. Во время крупного восстания, возглавленного Дэном Мао-ци в 1448-1449 гг. на границах Фуцзяня и Чжэцзяна, восставшие крестьяне объединились с взбунтовавшимися рабочими шахт, под руководством Е Цзун-лю. Захват деревень и городов позволил им вооружиться и восстание переросло в революционное движение. Его подавление повлекло гибель и изгнание миллиона человек. В 1476-м повторился тот же феномен, а в 1565-м вспыхнули восстания шахтёров-нелегалов в горных регионах, расположенных между Чжэцзяном, Анхуэем и Цзянси.

В XVII в., на закате династии Мин, старый солдат, Чжан Сянчжун, возглавивший плебс, отдал приказ убивать богачей, знать и чиновников Империи, освободить всех рабов и объявил себя царём в Чэнду, столице Сычуани. Он пал в бою в 1646-м, покорив до этого долину Синей реки и Сычуань за два года.

При последней, маньчжурской, династии, крупные восстания бедноты, объединённой в тайное общество Белого лотоса, начали вспыхивать в 1780-м и не угасали до 1803-го.

 

♦♦♦♦♦

 

На заре XIX в., в Китае ещё сохранялась средневековая экономическая, политическая и социальная культура. Вторжение западных империалистических держав в Китай обратило его в полуколониальное состояние. Власть маньчжурской династии, пришедшей в упадок из-за договоров, навязанных под артиллерийский огонь (опиумные войны 1842, 1857 гг.), открыла порты сначала перед франко-британскими силами, а затем и перед другими державами, освободив их от таможенных сборов, предоставив им концессии в различных городах, анклавы китайской земли, на которые не распространялась власть Пекина. Была легализована торговля опиумом. Победители наложили на Китай крупные повинности по военным компенсациям. Иностранные корабли могли спокойно циркулировать по рекам страны. Пекинское правительство оказалось в полной зависимости после 1860-го, когда знаменитый Летний дворец был разграблен и сожжён солдатнёй из франко-британского экспедиционного корпуса, вошедшего в столицу.

С приходом империалистических держав, зародился новый класс, эмбрион китайской буржуазии, класс компрадоров, агентов иностранного капитала в эксплуатации масс. Отчаянное положение доводило крестьян до волнений, бунтов и восстаний, самым важным из которых стало восстание тайпинов.

Эгалитарная и коммунитарная тенденция, вдохновлявшая (в ином историческом контексте) крупные восстания жёлтых повязок и Пути пяти мер риса во II в., возродилась в революции тайпинов.

 

Небесное царство тайпинов (Тайпин Дянгуо 1851-1864 гг.)

 

В первой половине XIX в., на севере Китая вспыхнул крестьянский бунт, возглавленный буддистскими сектами Белого лотоса и Небесного порядка. Пиратство вызвало кровопролитие на берегах Гуандуна, Фуцзяня и Чжэцзяна. Юг Китая стал сценой спорадичных выступлений крестьян, поднимаемых агитацией тайных организаций, связанных с обществом Триады (Сань-хэ-хуэй), также известным под названием Общества Неба и Земли (Тянь ди-хуэй).

В центральном Китае, в ту же эпоху, в провинциях Гуаньси и Гуандун, в среднем и нижнем течении Янцзы, зародилось Общество поклонения небесному владыке (Бай Шанди хуэй), в которое влились тысячи крестьян, изнывающих под ярмом помещиков, страдающим от алчности ростовщиков и грабежа со стороны мандаринов. В своём глубоком отчаянии крестьяне устремляли свои взгляды в небеса. «Поклоняющиеся Небесному владыке», вдохновлённые христианством, взяли себе имя тайпинов (движение Великого благоденствия), следуя традициям даосской общины «жёлтых повязок» II в. Оба движения, хотя и рождённые в разных исторических контекстах, преследовали одну и ту же цель, реализовать утопию Великого благоденствия, общество “без богатых и бедных”, возвращение в эру счастья, в мифический исчезнувший золотой век.

Возглавил движение тайпинов Хун Сюцюань (1813-1864), просвещённый представитель этнического меньшинства хакка, обращённый в христианство протестантскими миссионерами. Он считал себя младшим братом Иисуса Христа и мессией, призванным спасти мир. Экономическая депрессия и голод 1849-го только способствовали быстрому росту Общества поклонения небесному владыке. За два или три года оно насчитывало уже 30 000 участников.

Среди адептов большинство составляли беднейшие крестьяне, а также 3 000 шахтёров с угольных шахт, большое количество строителей дороги из Кантона в долину Сяосян в Хунане, 10 000 человек, тысячи дезертиров из имперских войск, беглецов и коренных жителей провинций Гуандун и Гуаньси. Китайские интеллектуалы, члены мелкой аристократии, лишившейся земель, также присоединялись к движению. Поклоняющиеся Небесному владыке объединялись с тайными антиманьчжурскими обществами.

Восстание вспыхнуло в 1850-м в восточном Гуаньси, в деревушке у Цзиньтянь, Горы Чертополоха, где был основан генштаб восстания Общества поклонения небесному владыке. Это движение, в основе своей крестьянское, стремилось к истреблению помещичества и мандаринов, представлявших на местах имперскую власть маньчжуров, объекта общей ненависти китайцев.

В 1851-м, Хун Сюцюань объявил себя Небесным царём (тяньваном) и основателем Небесного царства Великого благоденствия.

Своим министрам и военным лидерам он даровал звания второго царя, восточного царя, западного царя, южного царя и северного царя, среди которых был Ян Сюцин, гениальный стратег и организатор, и Ши Дакай, талантливый генерал.

В следующем году, тайпины оккупировали Северо-восток Гуанси, Юго-восток Хунани, и выдвинулись в сторону Чанша, дойдя до регионов, расположенных на Юго-востоке от Нанкина. Они овладели Нанкином в 1853-м, после шестнадцати месяцев ожесточённых боёв против имперских сил маньчжуров. Нанкин, переименованный в Небесную столицу (Тяньцзин) был политическим центром Небесного царства вплоть до его падения в 1864-м. Армия тайпинов, чтобы расширить пределы своего царства, предприняла завоевательную экспедицию в низовья Янцзы, выйдя на севере на подступы к Тяньцзиню, а затем и поход тайпинов на Пекин (1851-1853). Будучи вынужденными отступить из-за холода и голода, они в 1855-м отошли в провинцию Шаньдун.

Первым актом восстания тайпинов стало упразднение ношения кос, рассматривавшееся как знак подчинения правящим маньчжурам. Тайпины носили распущенные длинные волосы, за это их враги прозвали их “длинноволосыми бандитами”. Основав своё теократическое государство, тайпины перешли к конфискации и переделу земель и их передаче тем, кто по возрасту был в состоянии возделывать их на временной основе, по образцу древней системы квадратных полей, разделённых на 9 равных частей, разбитых в форме эскиза #, т.е. знака, означающего колодец (цзин тянь), осуществляя “равный раздел земель”, коллективный передел.

Женщины получали равные доли земли с мужчинами. Аграрный закон тайпинов отражает примитивный аграрный коллективизм древности: “Если есть земля, мы обрабатываем её совместно. Жители Небесной империи не обладают частной собственностью, всё принадлежит верховному правителю, распределяющему вещи и продукты в равной мере между жителями Небесной империи, так чтобы все были сыты и никто не мёрз...”.

Упразднив собственность на землю и отменив частную торговлю, коллектив обеспечивает удовлетворение первичных потребностей для каждого. Тайпины стремились к абсолютному равенству полов, осуждали измены и проституцию, и они запретили перевязку ног у новорожденных девочек (практика, распространённая со времён Сун). Женщины получили равное с мужчинами гражданское положение и участвовали в формировании чисто женских военных подразделений.

В Небесном царстве, при его первом небесном царе (1822-1864), была принята программа модернизации (строительство железных дорог, развитие науки и техники...).

Тайпины пытались добиться договорённостей с иностранцами о свободном обмене товарами и о запрете на торговлю опиумом. Небесное царство было скопировано с древних монархий и окружило себя Нанкинским двором. При найме на службу чиновников экзамены, основанные на Библии, сменили имперские экзамены по конфуцианской классике. Очень быстро появилась новая аристократия, закрепившая за собой привилегии. Программа модернизации осталась мёртвой буквой. Власть коррумпирует.

В 1860-м маньчжурский двор вновь активизировал усилия по реконкисте утраченных территорий, опираясь на двух китайских чиновников, Цзэна Гофаня, представлявшего интересы китайских помещиков, и Ли Хунчжана, лидера китайской компрадорской буржуазии. Эти два убийцы организовали войну против тайпинов и руководили ей при значительной материальной поддержке и помощи наёмников западных держав. Имперские войска столкнулись с ожесточённым сопротивлением тайпинов. В 1864-м, пал Нанкин. Хун Сюцюань, Небесный царь, покончил жизнь самоубийством. Репрессии повлекли миллион смертей. Армия тайпинов продолжала сражаться ещё два года в Фуцзяне, после чего её остатки перебрались на Формосу и в Тонкин (Северный Вьетнам), где, под названием чёрных повязок, они приняли героическое участие в борьбе против завоевательных колониальных войск Франции.

Движение тайпинов, в котором участвовали жители самых густонаселённых провинций центрального и южного Китая, изматывали имперские войска в течение тринадцати лет, с 1851-го по 1864-й гг.

Их проект установления мистической и эгалитарной коммуны продолжал утопическую линию крестьянских восстаний и бунтов от китайского Средневековья до Нового времени. Движение тайпинов стало прологом к китайской революции 1925-1927 гг.

Но трагическим концом этого последнего крестьянского восстания, под руководством и властью маоистской партии, стал приход к власти императора Мао Цзэдуна.

В Китае, как и на Западе, утопия, столь сильно укоренившаяся в сердцах обездоленных, отталкивалась от освободительных чаяний народа, которые важно не забывать, после того, как уже был пройден извилистый и жестокий путь их приспособления к современной экономической реальности, которая всё ещё несёт на себе балласт прошлого.

 

Нго Ван

20 июля 2004 г.