- Сделай же что-нибудь! Ну пожалуйста,

сделай. Мне он нужен, очень нужен. Мне

нужна любовь. Я... - Тони махнул рукой и

снова начал что-то сбивчиво объяснять,

доказывать мне, жестикулируя. Видимо, он

считал, что так будет убедительнее. Порой

он срывался на крик, ударяя кулаками по

моему столу. Я задумчиво смотрел на

металлические ножки стола, водя пальцем по

чёрной доске, которая на этих ножках и

держалась.

- Почему ты не Джей?! Какого чёрта?! Почему

ты не можешь почувствовать мою боль. FEEL

MY PAIN, ублюдок! - Тони стоял, сжав

кулаки, и смотрел на меня. Я смахнул

соринку со стола и посмотрел в его глаза.

Белые глаза, где радужки не видно из-за

падающего на них света. На фоне этого блика

отражался я: грязно-серые волосы до плеч,

высокий, широкоплечий, одетый в футболку и

джинсы, обтягивающие фигуру. И в улыбку.

Кривой изгиб губ. Кто-то скажет:

презрительный, кто-то сочтёт её грустной.

Какая разница? Он хотел меня ударить, хотел

разрыдаться, хотел упасть на колени и,

обхватив голову руками, звать Джея. Но он

этого не сделал. Потому что здесь я.

Слишком материальный. Не такой, как его

грёзы.

- Хватит. - я встал, с хрустом потянувшись.

- Хватит. - он устало прислонился к стене

рядом с окном. - Ты всегда отмеряешь

истерику пациентов?

- Пациентов? Я не врач.

- Господи, я забыл... Забыл всё, что я

хотел сказать.

- Ты говорил что-то про Джея. И назвал меня

ублюдком. - услужливо подсказал я.

Потом подвинул стул так, чтобы мне было

удобнее сидеть и сел, положив руки,

сцепленные в замок, на стол и откинувшись

на спинку.

- Так что там..?

- Там... - Тони сглотнул, и его лицо

приняло сосредоточенное выражение ребёнка,

прилежно вспоминающего всё, что надо

рассказать. - Там... - он коснулся

сердца... то есть левой половины груди...

если быть точным. - Там только Джей,

понимаешь.

Я смотрел на руки, на них падал свет, но

он не мог добраться до ложбинок между

пальцами и туда спряталась тень.

- Я хочу любить, но не могу.

Он запнулся и посмотрел на меня. Чуть

нахмурился.

- Почему я не могу тебе исповедаться?

- Я не хочу этого. - я смотрел на руки.

Нужно держать роль. Держать сцену. Мои губы

тронула привычная кривая усмешка. Старый

циник.

- Ты? Кто?

- Я? - я хотел сказать "не знаю", но

передумал. Ибо это было ложью. Я знаю.

Слишком много о себе знаю. - Старый лживый

циничный придурок. И, заметь, ничуть об

этом не жалею.

- А я... хаслер...

- Уличная шлюха. Ты ведь это хотел

добавить?

Тони сжал зубы и кинул мне грозный взгляд.

- Да.

Я удовлетворённо кивнул.

- Так. Продолжай.

Было тихо. Очень тихо. Только две фигуры

на абстрактном фоне.

- Понимаешь, когда я потерял Джея...- Тони

рассказывал.

Я смотрел на свои руки, не двигаясь, и

растворялся потоке информации. Я не здесь.

Меня нет.

- Достаточно.

- ... и тогда... что? - он удивлённо

посмотрел на меня, прервавшись на середине

фразы.

Я молчал. Тони озадаченно посмотрел на

меня, запустив руку в волосы.

- Послушай, - мой голос был абсолютно лишён

каких-то эмоций. - Ты маленький кусочек

плоти. Таких кусков дерьма на планете

несколько миллиардов. Так зачем тебе

понадобился старший из ангелов? Впрочем,

можешь не отвечать. Все люди заботятся

исключительно о себе. Люди вообще довольно-

таки эгоистичны. Даже те, кто решил всего

себя посвятить человечеству. Но это совсем

другая история. Ну, да я не к тому. Тебе

нужен был человек, с которым тебе можно

было бы поговорить. Вот он я, говори. Хотя,

я и так всё знаю. Тебе нужно было залечить

раны. Душевные раны, которые кровоточили и

гноились. Теперь их нет. Успокойся. Твои

грехи отпущены. Я возьму их на себя. Не в

первый раз.

- Ты... Христос? - его глаза стали

большими-большими.

- Не матерись. Нет, конечно. Я так... мимо

проходил. Главное - поверить. Верь, всё

будет, как ты хочешь. Я чувствовал тугой

комок его боли внутри себя. Он пульсировал,

разъедая изнутри. Больше!

Отдай мне всё. Я сглотнул подступающие к

горлу слёзы. Никаких эмоций.

Сплошная физиология.

- Ты... ангел? - он чуть наклонил голову.

Н-да. Мне стало смешно. Сейчас он подойдёт

ко мне и потрогает.

- Во плоти. Без крыльев.

Тони смотрел в одну точку.

Пять секунд.

Три.

Две.

Одна.

Взмах крыла. Оглушительный грохот

крыльев взлетающих птиц. Шум. Автомобильный

гудок, гул толпы. Поток, хлынувший в

комнату и оглушивший Тони. Он пробормотал

себе под нос что-то вроде: "И как он это

делает?"

Я встал и потянулся под его пристальным

взглядом. Он меня не хотел, я его тоже. Его

это злило. "Надо же, в первый раз моя

хаслерская душенка..." Я вышел из его

мыслей. Он неисправим.

- Ну-ка, вали, приготовь мне кофе.

- Что-о? - он задохнулся от возмущения. - Я

тебе...

- Давай, давай. Мне плевать, что ты там

чувствуешь. Я хочу кофе.

- Да ты! Эгоист хренов! Я тебе душу

изливаю, а ты! Да, все вы такие, только

пользоваться и можете! - он обиделся. От

боли было трудно дышать.

Его предали. Он ожидал это от кого угодно,

только не от меня. Я смотрел на него с

презрительной усмешкой. - Вы... все...

Ангел? Да ты просто кусок дерьма! Ты и

человеком-то быть не достоин! Как ты мог?

Почему всегда мне достаются такие как ты? Я

думал, что, наконец, могу поговорить с кем-

то. Наивный! Кофе тебе! - он сощурился и

бросил следующую фразу мне в лицо: - А

задницей моей на закуску не хочешь

воспользоваться?!

- Что ты, - я был само спокойствие. Чуть

поморщившись, будто от отвращения, я

добавил. - Ты для меня слишком грязен.

- Я?! Грязен? - взвился Тони. - Ты... ты

собираешь исповеди людей. - он почти шипел,

сквозь зубы цедя слова. Его глаза горели

ненавистью. Из них только что не сыпались

зелёные искры. - Ты наслаждаешься грязью,

которую потом переваривает твоё вонючее

брюхо. Я грязен, а ты просто жалок. Ты не

можешь даже самому себе признаться в своём

уродстве. - он наклонился ко мне почти

вплотную и уставился в мои глаза,

пригвоздив меня взглядом своих ярко-

зелёных. Два зелёных светящихся гвоздика

вбились мне в затылок изнутри. Я смотрел в

его расширившиеся зрачки. - Ты должен

напоминать мне Джея. Но не напоминаешь. -

он раскрыл передо мной карты, показывая

мне то, что я потерял.

Я наклонился к нему, всё ещё смотря в его

глаза, так, что наши лица почти коснулись,

и с издёвкой спросил:

- Это всё, что ты можешь сказать?.. Слабак.

Придурок. Тряпка, - я бил его словами, в

нём закипала ярость. - Шлюха!

Его глаза расширились, и он врезал мне по

челюсти. Я засмеялся, по моим губам текла

струйка крови. - Дешевка! - Он зарычал и

ударил меня кулаком по лицу. Я полетел на

пол, переворачиваясь и увлекая за собой

стул. Что-то хрустнуло. Я смеялся, глядя на

его искаженное бешенством лицо и занесённую

для удара ногу. - Ну же! - я сплюнул кровь.

- Мои дружки-нацисты ещё надерут тебе

задницу. Ты будешь мучаться долго, очень

долго! - я раскинул руки, принимая удар.

- О, да, крошка, ударь меня ещё раз.-

прохрипел я, даже не стараясь стереть с

себя грязь, отпечатавшуюся на мне следом

его ботинка.

Он смотрел на меня, и выражение его глаз

менялось на... Нет. Рано. Ещё не время.

Я встал, покачиваюсь и улыбаясь своей

самой паскудной улыбкой.

- Это ещё не всё... Думаешь, сможешь меня

безнаказанно бить? - я почувствовал, как

сумасшествие охватило меня и понесло. У

Тони в глазах сначала промелькнул страх,

воспоминание о боли, потом - животный ужас.

Он попятился. Я шёл на него, оскалившись и

смотря ему прямо в глаза. Я знал, кого он

сейчас видит. Седые волосы, нестареющее

лицо дьявола и красные огоньки в глазах. Я

подходил к нему, медленно расстёгивая пояс

на джинсах. Я сильнее. Гораздо сильнее, чем

он. Он это понимал. Пятясь, он, наконец,

упёрся спиной в стенку, вздрогнул, его губы

раскрылись в беззвучном крике. Я вытащил

ремень, размахнулся, сделал шаг к нему,..

он прикрыл одной рукой пах, другой лицо...

полоска жалящей кожи просвистела в

воздухе... он сжался... и... с треском

ударилась о подоконник. Секунду всё было

тихо. Потом я неслышно подошёл к нему и,

отбросив ремень, обнял его. Его трясло. Он

даже не пытался вырваться, а просто стоял,

зажмурившись и кусая губы.

- Тише, тише... - я держал Тони, чтобы он

не упал. Он вцепился руками в мою футболку

и зарыдал, уткнувшись лицом мне в грудь.

- Почему ты позволил мне себя бить? -

спросил он еле слышно, громко всхлипывая. -

Ты меня даже не тронул.

- Разве я мог? - я улыбнулся. На этот раз

нежно и ласково, только тихо добавил: -

Зато, малыш, теперь мы выглядим почти

одинаково.

Тони был одет в поношенную клетчатую

рубашку, растянутую футболку и грязные

джинсы. На левой скуле проступал синяк.

- Угу. - он ткнулся носом мне в плечо. За

окном быстро стемнело.

- Пойдём. - я легонько подтолкнул его к

выходу из комнаты. Он молча повиновался. Мы

вышли из небольшого кабинета и

остановились, смотря на чёрно-красное небо,

видное из огромного окна пустого офиса.

Слова не нужны. И чувства тоже не запихнёшь

в слова, поэтому он молчал.

- Ну что, мученик, пошли питаться? А потом

в душ и спать.

- Здесь есть душ? - Тони удивился.

- Нет, сейчас запихну тебя в бадью с

цементом и суну туда кипятильник. - я

состроил угрожающую физиономию. Тони

рассмеялся. Я улыбнулся своей любимой

кривой улыбочкой и объяснил:

- Здесь вместе с офисом есть что-то вроде

"запасной квартиры" - спальня, душ и кухня.

В них, правда, пока нет никаких предметов

роскоши... только белые простыни на

кровати... но, думаю, сойдёт.

Через некоторое время мы, поевшие и

вымывшиеся, лежали на единственной кровати.

Я полусидя читал какую-то муть при свете

облезлого торшера. Тони, свернувшись

калачиком, лежал, греясь об мой бок спиной.

- Джералд...

- Ммм? - я перелистнул страницу.

- Почему я тебя терплю?

Я фыркнул, отложив книгу.

- Кто ещё кого терпит.

- Нет, серьёзно.

Я снова уткнулся в книгу.

- Тебе не нужно заботиться о производимом

впечатлении и выслушивать

от меня морали, вперемешку с жалобами.

- Джералд...

- А?

Тони замялся, потом робко попросил:

- Почитай мне...

Я поправил на нём одеяло и начал с того

места, где читал:

- Во всяком случае, в воздухе перцу было

слишком много. Даже герцогиня время от

времени чихала, а младенец чихал и визжал

без передышки. Только кухарка не чихала, да

ещё - огромный кот, что сидел у печи и

улыбался до ушей.

-----------------------------------

- Мне тебя жаль. Это тело просто жалко. -

Тони заглядывал мне за

плечо, сосредоточенно смотря на то, как я

пишу.

- Спасибо, дорогой. Можешь засунуть свою

жалость в свою грязную хаслерскую задницу.

- я премило улыбнулся.

- Ты всё такой же... старый циник.

Держишься.

- Я уже сказал, что ты можешь сделать со

своей жалостью. - жёстко.

Тони пожал плечами:

- Ты пиши, пиши.

_______________________________________

То, что чуть выше было где-то посредине.

(прим. Дейзи: вставка, как в Безобразии)

Конец