Зал взорвался криками и аплодисментами. Огромный людской поток неистовствовал, пытаясь выразить всю свою любовь к человечку, стоявшему на огромной сцене. А тот замер, распрямившись и расправив плечи, чуть улыбаясь и держась одной рукой за микрофон. Глаза его блестели. Мышцы были напряжены. Он с благоговением смотрел на эту бушующую стихию, гордясь тем, что это он ее спровоцировал, и немного побаиваясь ее мощи.

"МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!"--эхом неслось по залу,--"РИК!!!!!!!!!!!!!"

Он поднял руку, сжимая ее в кулак, и по залу пронеслась новая волна криков, визгов и признаний в любви.

Зрители никак не хотели отпускать артиста.

Рик обернулся к музыкантам, хитро улыбаясь, и что-то сказал им. Те кивнули.

Он обернулся к зрителям под первые аккорды песни, и зал снова взорвался (хотя казалось, сколько можно?), заглушая музыку и голос Рика, подтянувшего микрофон ко рту и начавшего петь на бис.

Голос уже почти не слушался: трехчасовой концерт вымотал до предела; пот застилал глаза, плечи, открытые черной майкой, блестели от пота, Рику казалось, что он мокрый насквозь. Слипшиеся прядки волос лезли в глаза, и он периодически откидывал их со лба.

Руки крепко сжимали микрофон. Быть может, это был просто кич, а возможно, он просто хватался за него, ища опоры, потому что не чувствовал собственных ног от усталости.

Голос сел, и Рик хрипел в микрофон, но это было не важно: толпа отрывалась, да и он сам буквально бился в экстазе.

И это было непередаваемое ощущение.

Он был счастлив. Он сиял. Он чувствовал себя невесомым и всесильным. Он знал, что, как только окажется за сценой, то просто упадет от усталости, не в силах пошевелиться, но сейчас он зажигал. Он был Богом, и эта огромная бушующая масса людей ему подчинялась. Он сумел укротить стихию. Он сливался с ней. Он жил. Он пел.

Последние удары барабанов потонули в криках. Господи, и как они только не охрипли за три часа?!

Рик попрощался с публикой и на подкашивающихся ногах направился за сцену. Крики и аплодисменты сливались в напряженный гул, отходя на второй план: уставший мозг больше не в силах был воспринимать этот шум, и он просто отключал его.

В коридоре Рик ухватился за стену, чтобы не упасть. К нему подскочили, подхватили под руки и повели в гриммерку. Рядом бежал агент, тараторивший что-то об успехе, об отличной работе, но Рик его не слышал. Тело, возмущенное такими напряжениями, расслабилось, получая свой законный отдых, душа пребывала в состоянии блаженства, купаясь в любви поклонников. В его голове эхом отзывались слова, гремя в такт его шагам и сердцебиению:

"МЫ...ТЕБЯ...ЛЮБИМ"

"МЫ...ТЕБЯ...ЛЮБИМ"

"МЫ...ТЕБЯ...ЛЮБИМ"

Рик заполз в гриммерку и плюхнулся на диван. Он откинулся на спинку и закрыл глаза, наслаждаясь возможностью сесть и расслабиться. Дверь закрылась, оставляя его в одиночестве.

Шум и крики толпы, звучащие в голове, постепенно стихли. Рик буквально видел, как люди хлынули к дверям. Девочка, влюблено глядящая на него весь концерт, вышла к встречающему ее парню. Они поцеловались. Рик Эванс, популярный рок-певец, кумир молодежи и головная боль родителей, был тут же забыт, ведь есть другой Рик, Рик Козински, хожу-в-колледж-списываю-домашку-вожу-машину-люблю-пиво. И он здесь, рядом, любит...

Парочка шагнула в темноту улицы. Они идут домой. Адреналин бушует в их крови. Они купят пива. Поставят музыку. Они займутся любовью.

Рик представил себе, как трудно будет ему отыскать девушку, ту самую, единственную, ради которой он пришел в этот мир, и заскулил от отчаяния, сворачиваясь калачиком на диване.

Кругом только фальшивые улыбки, фарфоровые куклы, сумасшедшие фанатки, работа, переезды, контракт, по которому Рик должен принадлежать всем одновременно и никому в частности. Превозносимый всеми и обреченный на одиночество. Любимый миллионами и, тем не менее, безгранично одинокий. Как такое может быть?

По телу пробежала дрожь. Скорей всего в гриммерке было слишком холодно, и пот высыхал, обдавая тело холодом.

Рик обнял голени руками. Сердце разрывалось от боли. Но не было сил даже плакать. Он отдал себя всего. Публике, которая его даже не замечала. Его, настоящего Рика, маленького Рика, свернувшегося калачиком на диване в пустой гриммерке. Они видят только уверенного в себе счастливого Рика Эванса, гордо глядящего с обложек журналов.

"Господи, почему одиночество - это так больно? Что за шутка небес? Я могу выйти, и сотни девушек повесятся на меня, я смогу выбрать любую из них, и она сделает все, что я захочу. И все равно я одинок. Почему? За что? Господи..."

Стены давили. В ушах стоял звон. От перенапряжения тошнило. Рик закрыл глаза, погружаясь в нервный сон, пока его не растолкал агент. Нужно было ехать в гостиницу. Рик вздохнул. Из одной клетки в другую. Как дикий зверь. Как опасный преступник в одиночке. Злой рок.

"Улыбайся, детка. Ты всего лишь кукла. Ты ничего не можешь решать. Тобой играют. Все. И пока не наиграются, ты будешь делать все, что они захотят. Так что натягивай свою дежурную улыбку и иди в свет софитов, раздевающий тебя своими глазами. Бездушными глазами прожекторов, одинокими, как и ты сам".