Миф о темном прошлом
В истории много всего перепутано. Практически невозможно восстановить
истину пользуясь старыми источниками. Правды нет нигде.
Эта великолепная выдумка вовсю эксплуатируется доморощенными "историками-исследователями", источники которых, без сомнения, заслуживают доверия. Пруссия, по независящим от них причинам, оказалась единственной из всех цивилизованных стран, в чьей истории не разобраться никому. И хотя на смену хаосу в прусской истории никогда не придет ясность, скромные трудяги-"краеведы" при полной несохраненности документов готовы быть нашими экскурсоводами в этих авгиевых конюшнях. "Верить нельзя никому. Мне можно." (Мюллер. "17 мгновений весны".)
Мы же, окончательно запутавшись, в "лучшем случае", перестаем интересоваться
историей своей земли в любой ее интерпретации. Что и требовалось.
Миф о братьях-славянах
Древние пруссы были славянами. Русские восстановили историческую
справедливость возвратив себе исконные славянские земли.
России всегда не хватало младших братьев. Этот нереализованный комплекс в разные времена оборачивался для новоиспеченных "родственников" самыми неожиданными последствиями. От "союза братских республик" для Балтийских стран и Бесарабии до "братских рук помощи" для Чехословакии, Венгрии, Афганистана и пр. Совершив "переход части Восточной Пруссии в состав Советского Союза" пропагандистским сказочникам грех было не воспользоваться возможностью приобщить к братской семье народов и балтские племена пруссов. Благо, сами древние пруссы все равно не пожмут руку запоздалым "освободителям от немецкого ига", а их далекие потомки скитаются теперь лишенные родины где-то за "железным занавесом" и возразить уже не могут.
Со временем, когда все братские народы СССР под недремлющим оком старшего
брата уже были близки к окончательному слиянию в "единую общность -- советский
народ", этот миф как-то потерял свою актуальность. Но с развалом советов
и в связи с вновь обострившейся имперской болезнью идея "пруссо-славянства"
вновь может сыграть свою заданную роль. К примеру, объяснить нам, что название
"Пруссия" это ни что иное, как перевранное "Поруссия", Россия то бишь,
со всеми вытекающими последствиями.
Миф об агрессии
Восточная Пруссия испокон веку была страной-разбойницей. Кенигсберг
служил трамплином для развязывания агрессивных войн против соседних стран
и был оплотом реакции, милитаризма и пруссачества.
А как же иначе? Без создания образа врага не оправдать собственную агрессивность. И чем больше этот образ мерзостен и звероподобен, тем более ангельскими кажутся на его фоне самые темные собственные деяния. Отсутствие исторических знаний у населения служит самой благодатной почвой для подобных понятий.
О том, что, сформировавшись как государство, на протяжении своей истории Восточная Пруссия (речь о ней) только и делала, что оборонялась от разных "миролюбивых" соседей, можно помолчать. Не в счет постоянные набеги литовцев, походы поляков, шведов, что стояли у стен Кенигсберга. Нет в истории и опустошительного татарского нашествия. Фигурирует правда четырехлетняя российская оккупация, но она трактуется исключительно как благо для неразумных пруссаков. Как-будто стерта из памяти и оккупация армией Наполеона.
Об особой роли России в "обуздании агрессора" тоже говортся своеобразно.
Формальное объявление Германией войны Российской империи считается агрессией.
А то, что в 1914 русские армии первые, разрушая города и села, вторглись
на территорию Восточной Пруссии, это, надо полагать, является актом миролюбия.
Совсем уж мало известно о том, что в 1941 у границ Восточной Пруссии были
сконцентрированы готовые к вторжению огромные группировки советских войск
(в частности, сугубо наступательная тяжелая гаубичная артиллерия). И, при
первом ударе немецкой армии, не обученная ни чему, кроме наступления, красная
армия тут же предприняла танковую атаку на Тильзит . . .
Миф о фашистском логове
Кенигсберг - фашистское гнездо. Фашизм нашел здесь для себя самую
питательную почву.
Общеизвестно, что фашизм, в его современном понимании, зародился в Италии, а в Германии его отправной точкой стала Бавария. Восточная Пруссия на общегерманском фоне национал-социализации всегда выглядела бледнее других земель, с чем связывали большое количество «неарийской» части в ее населении (поляки, литовцы, потомки пруссов и др.). Подобная «недоразвитость» часто вызывала нескрываемое раздражение у нацистских бонз..
На первых выборах в Кенигсбергское городское собрание по новому избирательному праву в 1919 победила Независимая социал-демократическая партия Германии, она получила 29 мест, СДПГ (те же социал-демократы) - 21 место, Немецкая народная партия - 20 мест, демократы - 17, немецкие националисты - 8 мест.
В 1927, когда Эрих Кох стал восточнопрусским гауляйтером (руководителем нацистской парторганизации), на весь Кенигсберг приходилось всего 80 партайгеноссе.
В 1929 на выборах в городское собрание коммунисты набрали 30000 голосов и тем самым лишь немногим уступили социал-демократам и Немецкой народной партии. Национал-социалисты получили 8400 голосов (6%).
На последних свободных выборах 1932 года в Райхстаг НСДАП вышла на первое место. Однако в Восточной Пруссии доля отданных за нее голосов составляла всего 36%.
В 1934 Церковь Откровения (евангелическое течение, которое выступало против унификации церкви с нацистским режимом и против власти пронацистских Немецких Христиан) объединяла в своих рядах (при реально существующем режиме) в Кенигсберге 30 из 50 приходских священников.
Многие известные кенигсбержцы не признав нацисткого режима подверглись
репрессиям, вынуждены были покинуть страну, либо покончили с жизнью. И
уж совсем показателен факт, что в узком кругу заговорщиков против Гитлера
в 1944 были трое кенигсбержцев. Среди них городской казначей Фритц Герделер
и член городского магистрата Вальтер Швартц.
Миф об обороне города
Фашистская твердыня с 130 тысячами готовых на все фашистов. Отборные
эсэсовские части. Каждый дом превращен в крепость, каждое окно - в амбразуру.
Три практически непреодолимых кольца обороны.
Чем дальше от войны, тем больше героизма и меньше правды. Хотя советская пропаганда уже в первые послевоенные годы не слишком утруждала себя правдивостью. Только официально объявленная цифра плененных немецких солдат и офицеров больше, чем их вообще было в городе. Но в то же время вы затратите много сил, чтобы узнать из советских книжек, сколько же точно было советских войск.
В действительности же, 6 апреля в день окончательного штурма (а попытки принимались и ранее) город защищало около 35000 измотанных боями солдат из разбитых соединений вместе с подростками и стариками из фольксштурма. Без авиации, противовоздушной обороны (немногие зенитки били прямой наводкой по танкам), без достаточного вооружения и боеприпасов. Наступавших было 250000, имевших огромное превосходство в артиллерии и авиации, танках. Большое количество орудий, по свидетельству очевидцев, после штурма даже не было расчехлено.
"Непреодолимые кольца обороны" представляли, в большинстве своем, наскоро
модернизированные форты и бастионы, построенные по последней фортификационной
моде второй половины прошлого века. Внутреннее, еще более старое, вальное
кольцо обороны уже тогда потеряло военное значение, а в двадцатых годах
ХХ века вообще активно перепланировалось под зоны отдыха горожан. Внешнее
же кольцо и вовсе состояло из проволочных заграждений и полевых укреплений.
Такие "кольца" как это, без особого героизма преодолевались любыми армиями
еще в 1-ю Мировую. Странно, но тренировкой еще в Финляндии на определенно
более мощной "линии Маннерхайма" красная армия кичится значительно меньше.
Миф о трех днях штурма
Советская крепость Севастополь держалась девять месяцев. Фашистская
крепость Кенигсберг была повержена за три дня. Массовый героизм и необычайное
военное искусство советской армии.
По-честному говорить здесь нужно не о "трех днях штурма", а о почти трехмесячной жесточайшей осаде. Начиная с середины января 1944 Кенигсберг был в кольце блокады. На город регулярно обрушивались мощные артиллерийские удары, чередующиеся с авиационными налетами почти не встречавшими отпора.
Не стоит забывать и о предшествовавших осаде двух неслыханных варварских бомбардировках города английской авиацией, превративших в море огня весь центр города.
Даже не смотря на полную блокаду и непрерывные бомбежки, в феврале 1945 Кенигсбергская Первая пехотная дивизия смогла выбить советские войска из Метгеттена (Космодемьянского) и соединилась с наступавшими с другой стороны частями из замландской группировки. Удалось даже наладить сообщение с Пиллау, чем воспользовались для эвакуации многие кенигсбержцы. Была произведена передислокация войск, а некоторые дивизии были из крепости выведены.
К слову, о героизме. Воевавшие как всегда не умением а числом советские
полководцы, могли еще в январе войти в Кенигсберг, чья оборона была тогда
совершенно не подготовлена. Но героический командующий Третьим Белорусским
фронтом маршал Черняховский сильно переоценил гарнизон прусской столицы
и начал еще более основательную подготовку к штурму, чем дал городу примерно
9 недель передышки. Для нападающей советской армии это обернулось значительными
дополнительными потерями
